Русский Союз - Страница 43

— Зажиточны москали, как всегда… — завистливо вздохнула Ненила, лениво поглядев на водоем, давно намозоливший ей глаза. — Все, все, не буду больше, не кривись, орясина! Да бей себе, хлопчик, на здоровье, если патрона богато. Зажарим с бульбою да грибами белыми, утка, поди, жирная: осень.

Слюна смачным глотком слетела в горло. Картоха, грибочки, утиное мяско… Жрать хочется, как из ружья, но сухпай — что наш штатный, что добытый натовский — как-то не того, недозашибись будет. Взял я у Сомова карамультук, набил правый магазин верной «троечкой» и отправился по дуге за кустами к озерцу, оставив Мишку в кузове пассивным наблюдателем: хуже Гоблина в такой охоте напарника нет…

Все вышло просто замечательно.

Мне и подкрасться удалось на точный выстрел, и утки сели правильно, и ветерок в меру, чтобы добычу быстро к берегу прибить. Когда я вернулся к машине с шестью утками, повозка только сворачивала к роще. Хорошие тут утки. На старой Земле стрелишь порой — вроде и крупная, осенняя, аппетитная, а начинаешь разбирать — одни кости, трахома, мяса мало. А эти мясные, есть смысл.

Почуяв ли родной дом, заслышав ли позади пугающий рев двигателя, хитрый осел реально ускорился и резво протащил повозку через широкие ворота обширного двора. Следом заехали и мы, направляя джип между березами под навес, ориентируясь по взмахам руки сухощавого мужика. Два парняги, близнецы лет пятнадцати, тут же закрыли створки.

— Яшку в загон! Утей берите — и на ощип, пока теплые, да отца кликните, — скомандовала тетка Ненила и повернулась ко мне: — Сколь патронов пожег, охотник?

— В четыре штуки управился, — гордо ответил я.

— Богаты же вы, русские, — огорченно повторилась хозяйка, — лучше бы нам в семью отдал: еды в доме и так полно.

— Кому лучше-то? — философично заметил я, накидывая на крючок страховочный брезентовый ремень посадочного проема. — А патронов дадим. Как только подружимся, так и дадим.

— Сколь дашь? — тут же прищурилась ушлая баба.

— Дюжину отвалим, без байды, и пуль, и картечи, поровну, — щедро пообещал Гоблин. — Если больше ни разу про «москалей» не услышу.

Довольно крякнув, женщина оправила юбку, громко хлопнула в ладоши и побежала в дом, на ходу покрикивая:

— Сенька, Гале кажите, пусть девок берет, и чтобы на стол накрывали, да на веранде! Че в избе сидеть-таять в полумраке… Покамест квасу гостям ташшытя! И пирогов! Утей жарить будем, охотник? Вот и ладно.

Закатное солнце освещало просторный двор лесного хутора, больше похожего на маленькую крепость. Или одинокий форт на самом что ни на есть фронтире. Под красноватым солнечным светом пустынная окраска спецназовского джипа стала нежно-розовой, романтичной. Хочется вспоминать Киплинга и Индиану Джонса.

В центре большой усадьбы, весьма относительно спрятавшейся в березовой роще, стояло здание бывшей локалки. Большой локалки, базовой. Что бы там ни хранилось в момент вскрытия, ее содержимое определенно помогло хозяевам хутора капитально приподняться. Серьезная техника тут точно имелась, но во дворе ее не видно: продали, сто пудов.

Неподалеку стеной к стене поставлены еще две бревенчатые избы, уже самодельные, без привычной мощи и лоска. Пара сараев слева, один большой, как в американских фильмах: чуть ли не ангар. В стороне — колодец под крышей, еще какие-то пристройки. Под навесом у основной избы стоит мотороллер «Муравей» и три велосипеда. Судя по наброшенной сверху пластиковой пленке, мотороллер практически не используют: с бензином здесь так же туго, как и с патронами.

А собачки вот нет, никто ни разу не залаял.

— Пса не завели для охраны? — уточнил я у Бирючихи, подсевшей к нам на лавку под навес большой беседки с резными планками, пока все остальные честно вкалывали над приготовлением ужина.

— Да где же нам взять собачку-то, — вздохнула женщина. — Страшный дефицит, одни слухи ходят. А у вас как?

— Есть немного, — уклончиво ответил Гоблин.

Сидя в полосатой ВДВ-майке, Сомов бессовестно пожирал третий пирожок размером с грелку, сжав выпечку так, что бицуха реально вспучилась.

— Надо же… Только у зажиточных, поди, гавкают, — без всяких сомнений отметила глава поселения.

Старшая тут именно она.

Муж у нее тихий, послушный, даже робкий. И четверо сыновей, двоих мы уже видели, на год меньший за что-то наказан и толчется на задворках в воспитательных трудах, а старший с женой где-то в лесу неподалеку, бортничает. От него Ненила медок дикий и везла. В общине человек пятнадцать, по моим прикидкам, если вместе с детьми. Крепкое сообщество, стволов шесть выставить точно могут. А то и больше: местные женщины, я вижу, годны на многое. Есть ли у них нарезные стволы и какие, не знаю.

Да и не спрашиваем пока: обмен данными идет по-деревенски скупо, расчетливо, осторожно — медленно набирает скорость информационная капельница, мы обоюдно присматриваемся друг к другу с параллельными раздумьями. На такой случай у нас с Гоблином имеется договоренность — типа мы оба курим. Отошли под этим предлогом, протерли, обсудили услышанное. Напарнику в этом вонючем вопросе полегче — он, когда в компании вмажет чего градусосодержащего, так реально пыхает самосадиком. Я же только вид делаю.

— Ничего подобного, Командор пока самолично собачек делит, по степени рациональности, — я коротко объяснил политику партии, — как и кошек.

— И кичуны есть! — восторженно вскрикнула Ненила. — Богаты…

— Да что ты все заладила: богаты, богаты! Зато ишаков в Русском Союзе нет, — без этических закидонов буркнул Гоб. — И козлов.