Русский Союз - Страница 80

К оглавлению

80

Дождавшись, когда квадр Гоблина подойдет ближе, я тронул круизера.

— Вперед.

Ехать пришлось недолго: за вторым поворотом послышался звук приближающейся колонны союзников.

Мы повернули за поворот и остановились в ожидании — три мотоцикла и два квадра в ряд. Позади в развале между холмами нарастал грозный гул — наша колонна идет.

Навстречу первым шел высоко поднятый над дорогой огромный угольно-синий «лендкрузер» личной охраны профессора, досточтимого Святого Сакды. Правда, если не знать, какой цвет у машины, то не сразу и поймешь: «крузак» весь обвешан мятыми пластинами выносной и навесной брони. Для начала я опознал его по «максимке» — в верхнем люке через прицел пулемета на нас смотрел крепкий швейцарский боец в бронике, сфере и с большими «пылевыми» очками на лбу.

Надо же, сам Тхирасак Сакда свою машину охраны отдал для дела!

Сразу за джипом ехали два китайских грузовичка, те еще шушпанцеры… И еще: квадры, пара тяжелых мотоциклов, даже скутеры есть! На джипе за спиной пулеметчика развевался многозвездный флаг Свободной Территории Шанхай, а на идущем следом грузовике еще какой-то, наверное, это стяг Экспедиционного Корпуса.

«Крузак» резко остановился, открылась пассажирская дверь, и из салона медленно вылез главный гуркх с «томми» в руках, от былой крутой «цифры» осталась лишь пыльная тряпка.

— Субедар!!! — завизжала Ленни и бросилась к нему.

Тот тоже заорал, быстро пошел навстречу, из грузовиков посыпались бойцы Корпуса, двое сразу кинулись вперед. Елки-палки, да это же Биш с малышом Харом, крестнички мои!

Обалдеть!

— Jai Mahakali, Ayo Gorkhali! — рявкнул под ухом Джай Бодсингх.

— Jai Mahakali, Ayo Gorkhali! — хором заорали братья. — «Слава великой Кали, идут гуркхи!»

А вот тут я на мгновенье растерялся… Клянусь!

Столько всего пережито, столько пройдено в этих краях…

Да ведь я тоже гуркха! И впереди — мои друзья, даже братья! «Это же Новый Мир, и ты, как Спасатель, родился далеко от России, здесь твои друзья, здесь твои земли», — кто-то словно шептал мне на ухо, велеречивый, темный, хитрый…

Растерянно оглянувшись, я сразу поймал хитрый взгляд все понимающего Кастета, сидящего за рулем квадра, и словно говорящего: «Ну что, решай уж сам, Спасатель».

Перевел взгляд на Гоблина. Мишка Сомов хитро подмигнул, мотнув головой назад — мол, ты что, думал, мы без символа на войну ездим? Над его бедовой головой в выгоревшей бандане, на высоком штоке красовался Флаг России.

— Русские идут! — громоподобно заорал Гоблин, вскакивая прямо на квадроцикле во весь рост.

— Русские идут! — дружно заорали сталкеры.

Какого черта! Что за ерзанья!

— Русские идут! — прохрипел и я, от волнения забыв вздохнуть.

Как я вообще мог сомневаться!

А позади уже скрипели колодками и резиной тормоза, трудно вздыхали тяжелые двигатели боевых машин, глухо хлопали помятые двери, ухала уставшая броня, взбивали дорожную пыль сапоги бойцов, прыгавших с бортов, от толчков лязгало оружие.

— Ру-усские-е иду-ут!! — заревела вся наша колонна так, что даже эти гадские холмы родили эхо.

Наверное, нечто подобное было у разрушенного Рейхстага в том памятном году.

И все начали стрелять. В небо.

Бедные спутники Смотрящих.

Глава 9
«А ПОУТРУ ОНИ ПРОСНУЛИСЬ…»

Костя «Кастет» Лунев, шанхайский рыцарь в разгуле

День начался — хуже не бывает.

Голова — тяжелей не представить.

Представьте себе картину, нарисованную просроченной крошащейся пастелью: хмурое осеннее утро, серо-свинцовая пелена готового к долгому субтропическому дождю неба… Восточная улочка удивительного города, не заброшенного на Платформу заранее, а выстроенного уже здесь из того, что было. Редкие прохожие, серая пыль проезжей, если можно так сказать, части, дощатая стена маленькой гостиницы со щелями, аккуратно замазанными глиной, и два унылых типа на скамейке, обвалившиеся на нее спинами.

Бесхитростный двухместный номер в «Луанг-Прабанге», спокойной и тихой гостинице прибрежного лаосского квартала, остановиться в которой посоветовал Федя Потапов, вполне нас устраивает. Вот только тесноват он мальца, особенно для Гоблина. Да и посидеть негде, плетеный стульчик всего один, и он слишком хлипок для гостей, находящихся в похмельном статусе, — когда с координацией проблемы и центр масс гуляет. Так что разве что на подоконнике можно примоститься, а это еще менее зашибись — запросто сверзишься на грешную землю.

Смоделировал мысленно… Грешный русский сталкер лежит на грешной же шанхайской земле. Руки в стороны, край кобуры, торчащий из-под пуза, задранная камуфляжная футболка, медленно оседающая пыль, нос набок, слюни и сопли ручьями, восторженные крики всегда веселых местных детей.

И мерзкое мычание: «У-у-у, суки… чем поили…» Брр.

Валяться в таком состоянии никак нельзя, это, ребятки, давно проверено: совсем расклеишься, расползешься, лишь хуже будет. Ну вот мы и выползли на улицу, сели под окнами. Сначала бодрый местный мальчонка по имени Пармеш вытащил эпическим героям кресла, опять плетеные и опять жидкие, скорбно посмотрел на нас, все понял, удрал куда-то — и вскоре, на пару с хрупенькой девчонкой такого же звенящего возраста, вытащил нам дубовую такую скамейку, широкую, устойчивую. Нашу.

А осень ведь. Все в городе ждут дождя, у всех огороды, сады и баки-накопители из металла и пластика, покрашенные в черное. Хозяйки, выбегая на улицу по утренним хозяйственным делам, первым делом поглядывают на небо, подставляют вверх ладошки — не капает ли? Нас с Сомовым это никак не парит, ибо над головами надежной защитой обвис выцветший на солнце матерчатый тент в разноцветный квадратик. Да если бы и не было — плевать, так нам и надо.

80